Петр Валентинович Танетов

Проклятое место

S.T.A.L.K.E.R. fan-fiction

Аннотация:

Несколько спокойных месяцев, прошедшие с событий первой повести, закончились. Остатки группировки "Чистое Небо" затаились на Припятских болотах, но спокойствия не обрели. Беда пришла сама...

Продолжение повести "Иллюзия выбора".

Петр Танетов

Проклятое место

Глава 1.

Медвежий Угол.

Холера был из тех людей, что редко уживаются в шумных компаниях, предпочитая беседу с рыбкой на бережку тихой речки, застолью и хоровому исполнению под гитару песен из репертуара Виктора Цоя. Да и в Зону он попал в общем-то случайно, когда бежал с пересылки от приговора суда. Преступил закон он тогда сознательно, совершив ограбление банка в котором работал, но попался. У хозяев, отмывавших грязные деньги по игорным клубам, были длинные руки и прочные связи во власти. Павла взяли в Домодедово, проследив весь след от Питера. Суд был коротким, вкатили восьмерик. Но по дороге в колонию строгого режима удалось бежать. Уйдя из негостеприимной для зэка Мордовии, он достиг Черноземья. Питался тем, что растет на огородах Белгородчины, а потом подался на Украину, где вроде бы даже удалось осесть на одном из небольших хуторов, разбросанных по Сумщине вдоль Екатерининского шляха. Жил он тихо, под крылышком вдовой хромоногой Юли, что лишилась мужа через неделю после свадьбы — «копейка» пьяненького свекра на переезде угодила под поезд, проходивший в сторону Кременчуга два раза в сутки. Юлию спасли соседи, возвращавшиеся с рынка в Ромнах и она, подволакивая после неудачной бесплатной операции правую ногу, потихоньку спивалась живя с бессильной что-либо изменить матерью, когда Холера появился на горизонте. Парень бичевал, выглядел серо, но бомжом не смотрелся, подрабатывая случайными заработками на еду и одежду из «бутиков» европейского сэконд хэнда. Знакомство завязалось чисто случайное, как нередко бывает в этой жизни. В один из тех дней, когда Юля была трезва, что с ней за последние месяцы случалось редко, она пошла поправить ворота, покосившиеся после того, как здоровенный соседский хряк подрыл столб и почесался о тын. Хозяйство, хоть и небольшое, но пригляд нужен. Парень, глядя на ее надрывные усилия не спрашивая помог поправить столб, повесил воротину на место и даже сумел накинуть на скобы брус — здоровенную, чуть обтесанную жердину. Как то быстро они сошлись — Юля похорошела, отеки спали, так как пить она прекратила. Занялась нехитрым хозяйством. На хуторе мир тесен — соседи были довольны — нашелся добрый человек, что почистил колодец, подновил портомойню на речке. Так пролетела осень. Деревенская простая жизнь нравилась Холере — к нему относились как он того заслуживал. За добро платили добром, за спиной не судачили. Мать Юли, Прасковья Тимофевна не нарадовалась на рукастого москаля, который прекратил тот кошмар, что продолжался почти год после злополучной аварии.

Все испортил участковый, человек в этих местах новый, высланный, как судачили в селе, за грехи по службы из Киева. Тот был человек корыстный, занимался поборами, о чем все знали, но ничего сделать не могли — слишком высоко тянулось кумовство да и связи. Вместе с компанией таких же мажоров тот занимался банальным покрыванием их темных делишек. Павел попал под его каток на рынке, когда они с гражданской женой привезли на продажу двух подсвинков. Участковый, изрядно подшофе и одетый не в форму, хапнул с прилавка пару окороков зараз, что по его мнению было справедливой платой. Юля, как на грех, отошла на два ряда и торговалась с армянами по поводу пары сапожек-товар был хорош. Павел укоротил бессовестного ворюгу, отобрав мясо и вытолкав взашей, что сильно осложнило ему жизнь.

Протрезвев, тот не покаялся, а принялся подкапывать под Холеру и в конце концов вызнал, что тот проходит в розыске по России, как беглый зэк. Об этом, снова изрядно выпив, он поведал в своей кампании, привычно проводящей жизнь в праздности. Ну, а так как слово не воробей, дошло до хутора это известие раньше, чем участковый, заливший глаза, сообразил позвонить в район. Соседка сообщила несостоявшейся теще, та предупредила Павла — парень ей нравился. Юля была в слезах — жизнь, казалось бы наладившаяся вновь летела кувырком, к тому же она забеременела. Павел обнял Юлю и пообещал себе думать о ней всегда. Но надо было скрыться чтобы не подвести приютивших его людей. Холера собрался, поцеловал будущую мать своего ребенка и ушел. Адрес он запомнил навсегда, скоренько сочинив легенду для ушей чужих по поводу писем. И с тех пор он раз в месяц писал и получал с оказией редкие строчки, написанные красивым почерком и полные тоски по нему. О том, что родились близняшки он узнал уже занимаясь добычей всякой артефактной мелочи из Зоны. Правоохранительные органы смотрели на это сквозь пальцы - пусть эти дурики среди радиации копаются — сдохнут, да и нет печали. Позже, правда закон посуровел, а после Черного Дня Холера оказался отрезан от внешнего мира кольцом блокпостов и колючей проволоки. Военные на первых порах стреляли по всему, что движется на горизонте, но потом некоторые предприимчивые деляги навели мосты и жизнь потекла в обычном русле. Туда «мясо» в виде наивных желающих познать тайну и разбогатеть, а обратно артефакты разной степени полезности. Павел притерся в среде хорошо - ходить пешком он не боялся, мозг хорошо усваивал информацию и вскоре он стал опытным проводником, одним из самых лучших. Ходил на болота, на Свалку, принося подчас просто уникальные вещи. И спрос на него был солидным, ведь главное достоинство проводника в том, что те кто с ним ходил — возвращались целые невредимые, да с прибытком. Вскоре в округе стали сколачиваться команды-народу было многовато и спрос превышал предложение. И опытные сталкеры стали уходить глубже в Зону, подальше от рейдов военных, от мелких бандитов, от глупых, самоуверенных и пугливых новичков с оружием.

Люди в округе были разные-сначала приезжали местные, от которых Холера нахватался акцента да местных выражений, а после и со всего мира. Были даже люди из африки. Дела свои он предпочитал вести через Сидоровича-тот был хоть и прижимист, но вел себя честно и дела с этим перекупщиком вести было просто и ясно. У Павла появились хорошие деньги и через барыгу удалось сделать паспорт беженца и иногда покидать Зону. Так удалось навестить детей. Вскоре Прасковья Тимофевна представилась и Юлия осталась одна. Жить стало тяжело, ведь мать до последнего дня помогала вести хозяйство. А тут дети. Узнав про это Холера забрал их к себе, протащив на бывший рыбацкий хутор, вдоль северной оконечности болот. Место там относительно спокойное, выброс не беспокоил-вода и земля были чистые. Появилось хозяйство и вскоре Холера почти перестал вылезать из своего "медвежьего угла",разве что по необходимости. Местное зверье, казалось, подписало с ним пакт о ненападении, обходя хутор стороной. Разве что иногда набегали слепые псы, но на них и нашлась управа в виде найденного в лесу слепенького щенка псевдособа, который тыкался черным носиком в морду убитой секачом матери. Черныш подрос и заматерел, верно служа хозяевам, скорее даже не служа, а став членом семьи.

Но в тот день все вновь обретенное благополучие полетело вверх дном.

Банда «гиен» облюбовала себе местечко для лежбища, удобно сев на одном из торговых путей сталкерских групп. Падальщики были людьми опустившимися и сохранявшими только внешний человеческий облик. Набредя на чей-то схрон, они оказались неплохо вооружены, чувство опасности у них было утрачено совсем. Нападали на одиночек, группы из трех-пяти человек. Попытались подступиться и к большому каравану, но тут им дали солидный отпор и стая, пожав хвосты и затаив злобу убралась вглубь болот, изредка промышляя нападениями, питаясь радиоактивной отравой. Ну жили б, не мешая другим, только нечистый указал им путь к хутору. Черныш и Юля оказали достойное сопротивление бандитам, но только тех было больше. Из ненависти ко всему человеческому бандиты буквально растерзали детей и сожгли хутор.

Путь домой от перекупщика для Холеры был хоть тяжел, но радостен. Дома его ждала семья, гостинцы из большого мира, письма от родни жены, мелкий, необходимый в хозяйстве товар составлял содержимое рюкзака. Пожилой «калашников» редко использовался владельцем против зверей. Павел предпочитал стрельбе нейтралитет, пуская оружие в ход только в случае крайней необходимости. Последний раз— пристрелив пси собаку или как его еще называют— чернобыльского пса, наводившего морок на окрестную живность и сводящего ее с ума, после чего зверье ломало и громило все в округе, грызлось и лягалось. Сосед Павла, Болотный Доктор одобрял действия Холеры, считая подобное профилактикой.

Черныша он нашел прежде того, как увидел весь масштаб трагедии— шесть раз раненый и верный до конца своей семье псевдособ едва живой, волоча простреленную заднюю лапу полз навстречу хозяину. Чуя недоброе Павел бросил рюкзак и выбежал на прогалину— хутор перестал существовать-головни тлели, обугленные тела детей и жены он нашел в дровяном сарае. Он вновь остался один. Наплевав на усталость Холера еще четыре километра нес Черныша к Доктору и успел. Доктор обещал выходить псевдособа. Павел же, весь в саже, бледный от ярости поклялся себе отомстить «гиенам» и стереть их с лица земли. Похоронив то, что составляло смысл его жизни, он двинулся в по следам. Бандитов было 18 человек. Раньше было больше, но Черныш и Юля четверых отправили в ад, прежде чем падальщики справились с ними. И теперь еще трое сидели у костра, с прокушенными конечностями и огнестрельными ранами и пытались заглушить боль самогоном. Холера нашел их легко-смрадный запах выдал падальщиков, гадящих даже там где ночуют. Но на одного это очень много. Поэтому нужно было выработать план уничтожения банды под корень. Идти на поклон к «Долгу» было далеко-те безусловно бы помогли и совершенно бескорыстно, но уйдет ведь банда и ищи ее на немалых просторах Зоны. А сколь еще зла причинит? Единственным решением было ликвидация. План созрел-фотографическая память Холеры хранила данные о всех окрестных аномалиях и решение лежало на поверхности — заманить банду и покончить с ней разом. Недалеко о падальщиков бродило стадо кабанов и Павел, ничтоже сумняшись достал кусок бинта и сделал надрез на ладони, окропив его кровью. Потом бросил бинт на тропу и изрядно пошумел. Здоровенный секач унюхав свежую кровь и почуяв добычу ломанул через кусты. Стадо побежало за ним. Холера едва успел "включить ноги" и побежал в сторону банды. Те шумели изрядно, недовольные последним рейдом, который так неудачно закончился, когда стадо вломилось на стоянку. Выстрелы пьяных бандитов не поумерили жажду плоти, и прежде чем стадо перестреляли, бандитов осталось восемь. И тут вступил в дело Холера. Тремя выстрелами он прикончил одного, еще очередью срезал другого, но слишком много. Его заметили и стреляют. Павел успел положить «гиену» слишком близко подобравшуюся к нему и рванул через камыши в сторону топи. Озверевшие бандиты ломанулись за ним, стреляя на ходу. Холера резко тормознул, уходя от притяжения «воронки» и проскочил «трамплин». Счетчик Гейгера заверещал, но плешь ему удалось пересечь по краю, не попадя в еще один трамплин. Разгоряченные бандиты неслись, потеряв голову от жажды мести. Вот один скрылся в воронке, дико заорав, второй остановился, но потеряв равновесие от толчка в спину, угодил в трамплин и тот, играючи подняв бандита, разорвал его на куски. Павел остановился, присел на колено. Дыхание было ровным, ствол нашел цель. Перед ним был тот участковый, что привык обирать людей. Тот, кто разрушил и не раз его жизнь. Палец нажал на спусковой крючок и тело, бывшее от рождения человеческим с плеском погрузилось в трясину. Последние двое выстрелили, одна из пуль развернула Холеру, попав в легкое, но он успел выпустить очередь в ответ и хлопок трамплина ознаменовал попадание тела еще одной из гиен. Последнего приняла воронка, когда тот решил проверить — жив ли стрелявший. Крик гиены, отчаянно боровшейся за свою жизнь, оставляющей кровавые порезы на руках звучал почти минуту. А потом настала тишина. Павел лежал и смотрел в небо, чувствуя легкость. Он умирал. В двух шагах тлел "ломоть мяса",но сил уже не было и бороться не хотелось…

— Дурак ты, Молчанов, — шутливым тоном сказала мне Маша и пихнула под бок, — Чем будем четвертого кормить? Но трех я согласна.

Еще полтора года назад я бредил Венесуэлой. Так, что вложился туда основательно, тратя на себя самый минимум. Через третьих лиц потихонечку управлял делами, которые с некоторых пор стали просто шикарными. Но встретив такую потрясающую женщину, я не устоял. Весь ледяной панцирь, годами грубевший и обраставший как ледник на Памире, растопили жар ее волос, тепло улыбки и поразительной красоты зеленые глаза. Маша была на 5 месяце и тесть прогнозировал тройню. Жизнь на болотах у границы Ржавого Леса последнее время была спокойной. Остатки клана тихо перебрались туда, держа контакты с минимумом проверенных людей и пустив слух, что клан мертв. Хотя от клана то и осталось совсем немного — 14 человек. С гибелью Лебедева отрубились последние нити контактов со спецслужбами России, Казахстана и Азербайджана. Немногие вольняги, тесно сотрудничавшие с кланом, ушли на вольные хлеба и старая база пришла в запустение. Я изредка наведывался туда-там обжилось стадо псевдоплотей, а аномалии по-прежнему занимали привычные места. Хотя что-то в воздухе изменилось. Вот и сегодня двое разведчиков — Снегирь и Сизарь уходили в сторону Больших Болот, чтобы проверить обстановку.

Я встал и подошел к окну-небо меняло цвет. Организм предупреждал, что очередной Выброс ожидается через день.

— Дим, ты чего?

— Так, солнце…не спится. Я тут, рядышком, побуду.

— Ладно. Ооох… — Маша сладко зевнула и задышала ровно, заснув.

Я оделся и вышел на крыльцо. Предчувствие чего-то одолевало, чего-то очень нехорошего, произошедшего буквально только что.

Снегирь с напарником вышли от Жорки. Увидев меня, поприветствовали и зашагали к воротам. Я окликнул их.

— Сизый, вы в сторону Больших болот? Надо бы проверить Кабаний остров. Про выброс не забыли?

— Помним, — буркнул Сизарь. — Выброс под мостом пересидим. И они ушли. Я стоял и смотрел на лес…

На следующее утро я достал свой ЗК. Кулибин чуть модифицировал его, использовав несколько трансмутов. В результате комбез получил фрагментарную защиту бронеэлементами, встроенный датчик аномалий, на основе одного из артефактов — плод совместного труда моего тестя и Жоры, кое что подглядели у Долговских, закупив у Алхимиков «паутинки». В результате ЗК можно было носить довольно долгое время. Я раздобыл себе НК-G36,в отличии от «немки» с которой я дошел до ЧАЭС машинка была не из "испанского заказа" и имела встроенный оптический прицел 3,5х. На всякий случай в домашнем арсенале ждали своего часа и ОЦ-14 в армейском автоматно-гранатометном комплексе. Береженого бог бережет, а времена нынче стали неспокойные. Почему я и решил навестить деда Мишу, проживавшего в Рыжем Лесу. Его резиденция была отрезана от внешнего мира уже более полугода, с тех пор, как Стрелок совершил свой крестовый поход, уничтожив источник угрозы Мыслящему Камню со стороны Осознания-тех, кто поначалу был в тени Хранителей и их источником могущества. Камень вел его по вратам, помогая избегать инструменты врагов-зомбированных громил, у которых из человеческого оставались только рефлексы да внешний вид. Одетые в "экзы",вооруженные до зубов зомби не могли противостоять Избранному Ключу, которого вела мощь камня. Стрелок уничтожил психопатов, извращенных и развращенных идеей власти. Но, к сожалению один из Хранителей оставался вне зоны влияния Камня. И теперь, использовав все свое влияние и все источники накапливал силы, сойдясь с существами с Другой Стороны. И скоро настанет момент истины, скоро каждый должен будет определиться — чью сторону принять. Поэтому мудрый, не одну сотню лет проживший Лесничий, мог бы очень сильно помочь мне.

Парня с АКМом я обнаружил недалеко от Черной Топи, тот лежал без сознания. Крови натекло немного, но рана была скверная — пуля пробила легкое. Синева еще не тронула лица. Так что я пришел вовремя. Рядом лежал "ломоть мяса", и я, разрезав сталкерский комбез, примотал его к ране. Потом связался с базой.

На Болота пришла война.

Ребята прибыли вовремя, принеся носилки. Почтарь вел Малого и Дрему уверенно — места мы изучили хорошо. Дрема, крепкий, немногословный парень был родом из Ростова Великого, Малой местный уроженец сначала был с вольнягами, да как-то притерся к нам. Вместе с Почтарем они составили надежную команду. Ребята аккуратно переложили тело на носилки и понесли к базе. Я же решил осмотреться. Первым, что я обнаружил, были следы боя и растерзанные трупы бандитов. Трупов было много, все изрядно фонили. Похоже, побоище было еще то. Пройдя по следам, я выяснил всю картину. Хуторок, на острове был сожжен, три свежих могилы, гильзы от помповиков и 9мм 'парабеллум' указывали место трагедии. Нашелся и рюкзак. В нем была детская одежда, письма, хозяйственные мелочи. Вот и причина — банда отморозков добралась до хутора и, получив отпор, устроила бойню. Стервятники были из совсем опустившихся на дно. Предчувствие подтверждалось — наш тихий мирок переставал быть тихим.

Путь через лес легким не назвать. Пусть Хранители ко мне нейтральны, но другая живность иногда беспокоит. В Рыжем Лесу водятся и снорки, и псевдособы, и чернобыльские псы. Бывает и кровососы заходят, но эти держатся больше к окраине. Есть пару местечек, где живет что-то непонятное. Впрочем на этот раз обошлось и через 4 часа я подходил к знакомой ограде. Казалось-мало что изменилось, хотя… Лесничий встретил меня довольно тепло и по-домашнему.

— Ну заходи, Митрий, заходи. Спасибо, что не забываешь старика. А по вопросу твоему… Но сначала пошли чай пить.

Выслушал он меня внимательно, не прервав ни разу. Хранители леса приносили ему сведения о том, что творится в округе.

— Вот, что паря, — поразмыслив и погладив усы, произнес он, — Похоже придется вам за дело браться. Сектанты то мясом обрасти успели, вот и прощупывают почву. В прямом бою им пожалуй только Долг не уступит, а то и верх возьмет. А у себя они зарылись кротами, как немчура под Ржевом. К Радару бы сходить, да руки у нас коротки.

Похожие мысли были и у меня. Значит пора шевельнуть старые знакомства-одному мне это не потянуть.

— Я тоже за то, чтобы прощупать Радар. Но вот вопрос-как туда подойти? Тех кто мне мог в этом деле помочь в Зоне больше нет. Круглов, говорят, погиб. Сахарова давно никто не видел.

— А ты подумай. Есть артефакты, которые можно использовать. Можно попробовать навести людей через врата, вниз, к самому ихнему генератору.

— Я об этом думал. Сектанты не дураки. Скорее всего они подстраховались и держат генератор под контролем. Да и Хранитель один уцелел-не дотянулись до него.

— Да, здесь оплошали Алхимики. Но и ты вряд-ли бы до него дотянулси. Слишком далеко он прячетси. Вот если закрыть для него дорожку то сюда. Камень это может. Только Ключ надо вернуть, а ключ далеко, да не у нас. Но скоро вернется.

— Эх, думал я отсидеться втихую… Но, похоже, болота становятся популярными. Опять банды появляются. На этот раз километров 6 до меня не дошли-хутор сожгли, жителей убили.

— Да, — протянул Лесничий, — новости такие не радуют. Слышал, что наемники пытались твоих бывших нанимателей подмять?

— Слышал. А кое чего и видел.

— Говорил я этим корыстолюбцам-доведет ваше сребролюбие… Не все деньгой то меряется. Найдутся и на Измененных охотники. Уж больно ловчилами они себя считають… Ой, проловчат-не заметят, как в дураках останутси.

— Для меня сейчас важно найти тот проход и закрыть дорожку бандам. Потому как одна крупная стая уже прошла. А где одна прошла…

— Это допустим тоже верно. Да и семья у тебя. Тройня будет-две девки и пацан. И что за них беспокоишься-понимаю. Но пока они тут опасности нет. Главное не покидать Зону. В большом мире твои люди будут как голуби в вороньей стае. Но об этом с утра поговорим, оно вечера мудренее.

Спорить я не стал, стемнело основательно. По привычке проверил оружие и пристроился недалеко от печи, где Дед Миша соорудил топчан с матрацем-сенником, провалившись в сон.

Впереди был поворот. Массивная стальная дверь с электронным замком преграждала путь наверх. За дверью пряталось то, что боялось света и всеми силами избегало его.

— Дверь не трогать, — приказал я, и подойдя сбоку, по стенке разглядел ловушку - "живца".

Сейчас накормим тебя до смерти! Достав из контейнера один из "булыжников",я мазанул по нему кровью псевдоплоти. Кровь впиталась в артефакт и «булыжник» чуть задымил. Я кинул его плотоядной аномалии и отскочил. «Живец» жадно схватил отравленную приманку и попался —  «булыжник» всосал плотоядную аномалию.

— Теперь дело за тобой, Холера-сказал я. Тот достал инструмент, легко вскрыв панель управления. Привычно определил сигнальные провода и закрепил «крокодильчики» сканера. Программка запустилась, считывая сигналы и посылая комбинации.

— Есть, — коротко информировал Холера - код постоянный, ключ простой. 099990.

Откомментировав, он собрал инструмент и, аккуратно водворив панель на место, набрал комбинацию По двери пошла вибрация работающих механизмов. Мы отошли, держа на прицеле открывающийся проем…

Разбудил меня Лесничий с рассветом. Неожиданно выглянувшее из-за плотных туч, солнце осветило оконную раму.

— Похоже пора тебе домой. Мастер ждет. Подвоха в егойном предложении не чую, но стерегись егойных братьев — затеяли они авантюру.

Я помылся, позавтракал картошкой с грибами — вешенкой, что дед Миша выращивал в пристройке и вышел в обратный путь. У входа в заповедник стояла химера и ждала меня.

— Здраствуй, Перст-раздалось у мня в голове. — Пришло время и нам просить помощи.

— Здраствуй, — ответил я, — чем могу — помогу.

— Тогда идем. Надо уничтожить врага.

Место, куда меня привел Хранитель было мне знакомо. Большая прогалина, посреди которой стояли несколько уродливо перекрученных деревьев. Меж деревьями отмечалась сильная аномальная активность — несколько «Жарок» окружали "трамплин" — такие аномалии разбросаны по всей Зоне и местные назвали их "ведьмиными кругами". Вокруг были следы псевдогиганта.